Вера изгоев - Страница 36

– Приветствуйте юную плетущую, небеса! Приветствуйте свою новую госпожу! Сколько же тысяч лет я ждал твоего рождения, маленькая! Здравствуй, моя хорошая!

Ирочка заливисто смеялась, протянув ручонки к небу.

4.

Добралась, слава Господу! Слишком этот Питер большой, а по сравнению с родными Сланцами так и вовсе огромный. Анастасия Петровна вздохнула, поежилась и направилась к общежитию, виднеющемуся вдалеке. Пришлось-таки смирить свою гордость, дочь оказалась не менее гордой – нашла коса на камень. В мать, в мать характером пошла, отнюдь не в бесхребетного отца. И слава богу! Вспомнив покойного мужа, старая учительница досадливо поморщилась – и угораздило же за такую тряпку замуж выйти! Ни на что был не пригоден, только ныть и умел. Так и помер скуля, вместо того, чтобы хоть что-нибудь толковое в жизни сделать.

На память пришли события, произошедшие год назад, и Анастия Петровна снова вздохнула. Эх, Ленка-Ленка! Дура ты, дочка, если разобраться. Хорошо, втрескалась по уши – с любой бывает, дело житейское. Дала парню, опять же случается, хоть лучше до свадьбы этого и не делать. Впрочем, сама в свое время такую же ошибку совершила. Ладно, залетела, снова дело обычное. Но парня убили. Жаль, конечно, кем бы он там ни являлся, красив, сволочь, был, как мало кто. Только на кой ляд рожать-то понадобилось?! Неужто не знает каково ребенка одной растить? Помнит ведь как с хлеба на воду перебивались после смерти отца. Не может не помнить! Так зачем?! Увы, уперлась рогом. Буду, мол, рожать – и все тебе тут. Дурочка несчастная! Анастасия Петровна долго убеждала Лену сделать аборт, давила логикой, авторитетом матери, только не помогло – та не желала ничего слушать. Пожилая учительница в сердцах наговорила много такого, о чем потом не раз сожалела. Да и дочь в долгу не осталась, высказала все, что думала, хлопнула дверьми и вообще перестала появляться дома. Долго Анастия Петровна ждала, что она одумается, приедет, извинится перед мамой, которая ее любит. Не приехала. Не извинилась. Даже не позвонила. Окольными путями встревоженная и глубоко обиженная мать узнала, что Лена родила девочку. Она долго не находила себе места, нервничала, беспокоилась, но дочь так и не объявилась. Чужие люди ей помогали, от них помощь принимала, а к родной матери обратиться не пожелала. Глубоко, видно, обиделась. И угораздило же Анастасию Петровну в гневе ляпнуть: “Дома с байстрюком не появляйся!”? Вот и не появилась, запомнила жестокие слова. Не простила. Окончательно поняв, что Лена так и не простит, так и не сделает шага навстречу первой, вышедшая этим летом на пенсию старая учительница собралась в Питер. Извиняться. Эх, Леночка, за что же тебе судьба такая выпала-то, дурочка ты маленькая? Анастасия Петровна очень надеялась, что дочь не станет рвать с матерью окончательно, поймет, что те слова были сказаны в сердцах.

Она на секунду остановилась перед дверьми, передернула плечами и вошла. На проходной сидела пожилая женщина и что-то вязала. Спицы так и мелькали в ее руках. “Мастерица!” – уважительно подумала Анастасия Петровна – сама она толком вязать так и не научилась.

– Здравствуйте! – подошла она к стойке. – Я мать Елены Станцевой.

– Леночки? – улыбнулась вахтерша. – Знаю, как же. Хорошая девочка, добрая. Только что ж вы с дочкой-то так, а? Разве ж так можно? Она, бедная, из-за вас столько плакала…

– Рассердилась я сильно, – вздохнула Анастия Петровна, совесть после слов вахтерши начала есть ее поедом. – Не хотела, чтобы она, как и я, ребенка сама растила. Только что уж теперь… Извиняться вот приехала. В какой комнате Лена живет?

– А она съехала, – развела руками вахтерша.

– Как съехала?! – встревожилась старая учительница. – Куда?!

– Не знаю, не сказала она. Телефон вот только оставила, коли кто спрашивать будет. Где он у меня тута был? А, нашла. Записывайте.

Анастасия Петровна достала из сумки блокнот и записала продиктованный номер. Странно, мобильный. На какие шиши Лена мобильник купила, интересно? Уж не подалась ли девочка на панель? Не дай Господи такой беды! Дочь ведь на все пойдет, чтобы ребенка прокормить. Она и сама такая, понимает.

– Да вы прямо отсюда позвоните, – вахтерша поставила на стойку старый, разбитый телефонный аппарат. – И не нервничайте так, Леночка вчерась звонила, справлялась как здесь дела. Не забывает нас.

Анастасия Петровна поблагодарила и принялась дрожащими руками накручивать диск телефона. Она с волнением слушала длинные гудки. Хоть бы только девочка отозвалась!

– Алло! – раздался в трубке до боли знакомый, родной голос. – Я слушаю.

– Леночка… Это мама. Прости ты меня, дуру старую…

– Мамочка! – придушенно ахнула Лена. – Родная моя! И ты меня прости! У меня тут такое…

Она как-то обреченно всхлипнула.

– Что случилось? – вскинулась Анастасия Петровна.

– Не по телефону. Ты приезжай, мам, ладно?

– Куда? Адрес говори!

– Петроградская сторона, улица…

– Уважаемая госпожа! – ворвался в разговор чей-то посторонний голос. – Приношу свои извинения за то, что помешал, однако дело важное. Насколько я понимаю, вы говорите со своей матерью?

– Да… – растерянно ответила Лена. – А что?

– Ей может угрожать опасность, вы не подумали об этом?

– О, Господи! – вскрикнула она. – Господин Акутогава, миленький, сделайте что-нибудь, умоляю!

– Машина за Анастасией Петровной уже вышла.

– А может, по нити? – неуверенно спросила Лена. – Вы ведь сами понимаете…

– Пожалуй, вы правы. Я ощущаю концентрацию потоков внимания на общежитии. Странно, что вашу мать до сих пор не трогали. Видимо, надеялись через нее разыскать вас.